Когда кашель тяжёлым свинцовым теплом лежит в груди и страшно выпускать его оттуда.
Страшно что если начнёшь кашлять - лёгкие совсем развалятся и кусками выйдут наружу.
Но держать это в себе сил не хватает.
Я понимаю что мой кашель - это просто простуженное горло, но когда стоишь на сцене и изо рта течёт алая кровь, пусть даже искуственная, и при этом грудь разрывает кашлем - начинаешь задумываться.
И перед глазами пролетают картинки нашего Шинсеновского быта и счастья.
И как я впервые толкнула скрипучую дверь зала и шагнула вперёд.
И как мы резали колбасу катаной, утром на вокзале на Волке.
Как я начинала общаться со всеми, как пугалась всех, но так любила их.
Как после первоапрельской шутки Хиджиката младший и старший кружили по сцене с катанами в попытке подраться)
Такие приятные и тёплые картины.
И вот я стою на этой сцене и как знать, может и правда, пытаюсь привыкнуть к смерти?
Странно и забавно это.
Помню как горячая и липкая кровь сочилась между пальцами, а я так боялась поверить что она не настоящая.
И как меня подхватывают и уносят за сцену, и я не могу сдержать улыбку, от того что это просто игра.
Про нас сказали что мы фанаты своего дела.
Да.
Это так.
И это всего лишь слова, на деле мы не просто фанаты - мы живём этим
до боли, до вскриков, до смеха и до любых других чувств.